Запах подмерзших на балконе мандаринов и живой елки, шипение шампанского в высоких бокалах и оптимистические песни из телевизора, вкус салата оливье и шоколадных конфет. Каждому, кто помнит, как встречали Новый год в Советском Союзе, знакомы все эти ощущения. В СССР традиции встречи Нового года были гораздо более общими, чем сегодня. Настолько, что, будь в те времена у стороннего наблюдателя возможность в новогоднюю ночь побывать в нескольких сотнях квартир, разбросанных по всему Союзу, он бы поразился, насколько одинаково везде встречают праздник.
Впрочем, ничего особенно удивительного в этом факте нет, если вспомнить, что официально традиция встречи Нового года была возвращена советским гражданам только в 1935 году, а широко распространилась лишь спустя 20 лет. Ведь день 1 января стал выходным только в 1947 году, и лишь тогда у жителей СССР появилась возможность как следует попраздновать в новогоднюю ночь.
А поскольку непременным атрибутом любого праздника в советские времена был богатый стол, по-настоящему праздновать большинство граждан Советского союза стали лишь тогда, когда была окончательно отменена карточная система, а в магазинах появилось достаточное количество продуктов и – новогодние продуктовые наборы!
Кроме того, советский Новый год был, по сути, праздником городским. Это и понятно: для деревенского жителя что 31 декабря, что 1 января ничем от других зимних дней не отличаются. От выполнения обязательных ежедневных сельских работ если и можно было отказаться, то никак не ради ежегодного праздника – а только по гораздо более редкому поводу, например, ради свадьбы или рождения ребенка.
Поэтому говорить о советской традиции встречи Нового года можно только с начала 1960-х годов, когда доля городского населения в стране превысила долю сельского. К тому же именно в шестидесятые, с началом хрущевской «оттепели» право на частную жизнь и частные праздники начинает не просто признаваться, но и входить в официальную идеологию. А поток молодых специалистов, хлынувший в прежде сугубо сельские районы страны строить новые города и заводы, принес с собой и городскую традицию встречи Нового года.
Фото: ТАСС / Мастюков Валентин (Новогодний “Голубой огонек”, 1976 год. Москва. Ведущие «Голубого огонька» – советский актер Игорь Старыгин (слева) и польский актер Станислав Микульский.)
Первой составляющей этой традиции стал непременный новогодний «Голубой огонек», транслировавшийся по первому общегосударственному каналу. С 1964 года он стал ежегодной новогодней передачей, и в течение двадцати лет именно песни и шутки из этой телепередачи сопровождали советский новогодний праздник.
Второй традицией в 1976 году стал фильм «Ирония судьбы, или С легким паром». Комедия Эльдара Рязанова не только прочно ассоциировалась с предновогодним вечером (ее показывали ежегодно, менялось только время начала показа), но и сама послужила источником некоторых традиций украшения дома к Новому году.
Третьей традицией стал продуктовый набор для новогоднего стола – так называемый «заказ». Поскольку расцвет общегосударственного отмечания Нового года пришелся на середину семидесятых годов с их начинающимся дефицитом, то основным источником продуктов были «заказы», которые выдавались по месту работы. (Кстати, такие наборы выдавались почти исключительно в городах, что тоже работало на закрепление образа Нового года как сугубо городского праздника.) Традиционно в «заказ» входили одна или две баночки шпрот, коробка шоколадных конфет, бутылка «Советского шампанского», батон варено-копченой или сырокопченой колбасы, пачка индийского чая «со слоном», «Лимонные дольки» и иногда – баночка красной икры. Тогда же как сугубо новогоднее лакомство стали восприниматься и мандарины: основную часть этих фруктов СССР получал в виде экспортных поставок из Марокко, где основной урожай созревает в ноябре-декабре.
Фото: ТАСС
Впрочем, стоит поправиться: пожалуй, самой ранней новогодней традицией – не новой, но возрожденной – стал обычай ставить в доме к Новому году живую ель. После антирелигиозной кампании конца 20-х – начала 30-х годов лишь в 1935 году советская власть вновь начала пропагандировать этот обычай. Поскольку елки для продажи выращивались специально, они тоже были относительным дефицитом, и потому покупались при первой возможности, а не в удобное время. Обычной картиной, например, в Москве были люди, которые за полторы-две недели до Нового года везли в метро перевязанные бечевкой елки, купленные по случаю.
И конечно же, к новогодним традициям времен СССР можно отнести знаменитую фразу «Это – на Новый год!». Все тот же тотальный дефицит приучил советских граждан, что покупать необходимое нужно не накануне праздника, а когда подвернется случай – лучше пусть полежит. Продукты хранились в холодильнике или на балконе, вещи – в шкафах или кладовых комнатах, елки – подвешенными за окном или на том же балконе. Почти все члены семьи знали, что кому будет подарено на праздник, но радость это не уменьшало: радовала сама возможность получить новую вещь!
И вот по телеэкрану плывут финальные титры «Иронии судьбы», шампанское отправлено охлаждаться за окно или в холодильник, на столе расставляются вазы с непременным салатом оливье (быстро, сытно и почти без использования дефицитных продуктов!), «заказные» шпроты и колбаса. Через несколько минут раздается звонок в дверь: это пришли первые гости. Наверняка они принесли с собой баночку-другую с салатом для новогоднего стола или домашние пироги: стол, собранный вскладчину, тоже был советской новогодней традицией. Как, собственно, и обычай встречать Новый год дружеской компанией: похвастаться собственной большой квартирой в те годы могли немногие, как и возможностью в одиночку накрыть богатый стол, так что праздник отмечался в широком дружеском кругу – так было и удобнее, и проще.
Фото: ТАСС / Иванов Олег
После застолья многие компании выходили на улицу, отправляясь на прогулку или просто во двор – передохнуть от застолья в промежутке между горячим (как правило, мясом, запеченным под сыром, луком и майонезом, или курицей – жареной или тоже запеченной в духовке) и сладким. Нередко компании начинали кочевать по разным этажам дома: зачастую многоэтажки были ведомственными или принадлежали предприятиям, и большинство жителей хорошо знали друг друга по совместной работе. Дети к этому времени обычно уже отправлялись спать: хотя январь был временем новогодних школьных каникул, засиживаться заполночь детям все-таки не позволяли.
Ах, да, о школьниках!.. Такими же традиционными, как оливье и мандарины, были новогодние «елки» – театрализованные представления для школьников, проводившиеся с середины декабря по середину января в городских Домах Культуры. Уровень представлений зависел от того, каких артистов удавалось найти организаторам, но самым главным удовольствием от посещения «елки» были подарки – кондитерские наборы, упакованные в нарядные картонные коробочки. Лучшей и главной «елкой» считалась та, что проводилась в Кремлевском дворце съездов. Билеты на нее в свободную продажу практически не поступали, а распределялись по предприятиям, доставаясь руководителям и передовикам производства. Уровень спектакля на этой «елке» был самым высоким, а подарки – самыми богатыми: каждый год для них делались новые уникальные пластиковые упаковки, зачастую представлявшие собой приблизительные копии кремлевских башен. Но и другие «елки» радовали детей не меньше – прежде всего из-за подарков. Кстати, нередко детям доставалась лишь часть лакомств из набора, а самые лучшие конфеты родители приберегали до новогодней ночи.
Новый год люди старшего поколения до сих пор вспоминают о ностальгией. Те, кто во времена позднего застоя был школьником, хорошо помнит радостное предчувствие, наполнявшее предновогодние дни. Ведь это был не просто праздник – это была еще и возможность попробовать редкие вкусности, получить в подарок какую-нибудь новую вещь, наконец, просто пообщаться с друзьями без всякой политической подоплеки – не то, что 1 мая или 7 ноября! Даже новогоднее телеобращение Леонида Ильича Брежнева воспринималось лишь как предисловие к бою курантов, возвещавшего наступление полуночи – и Нового года, самого желанного и свободного праздника.
Татьяна Рублева
