«Мне нравилось, как он относился ко мне и к ребенку»: история россиянки, которая нашла свою любовь и переехала в Эквадор

Эквадор, Мексика и США – такие далекие для нас страны со своей культурой и традициями. Но для кого-то они стали вторым домом. Например, для трех наших героинь, которые нашли любовь и переехали туда по зову сердца. Мы открываем мини-цикл из трех историй, в которых от первого лица рассказываем, как сложилась жизнь русских девушек за границей. Первая – про Марину и ее жениха Дарвина из Эквадора.

«Если мужчину очень сильно любить, то в отношениях все будет хорошо – это МИФ»

Меня зовут Марина Вольф, я профессиональный коуч по международным стандартам ICU, позитивный психотерапевт и системный расстановщик. Помогаю людям навести порядок в жизни, хотя моя история такая… явно есть навык в наведении порядка. Я из Сибири, и когда-то давным-давно была замужем. Спустя пять лет отношений у нас родился ребенок. Тогда у меня были наивные предположения, что если мужчину очень сильно любить, то в отношениях все будет хорошо. Но это оказалось мифом, с которым, наверное, сталкивались многие люди в своей жизни. Мы расстались.

Когда ребенку был 1 год и 7 месяцев, он серьезно заболел, к пяти годам дело дошло до диагноза «аутизм». Сын был в очень тяжелом состоянии, с каждым годом становилось все хуже и хуже. На тот момент у меня уже были отношения с другим мужчиной, которые начали трещать по швам – выдерживать это было очень сложно и мне, и мужчине, и ребенку. В какой-то момент я приняла решение закончить эти отношения. Во время этих отношений мы очень часто переезжали: то по учебе, то для лечения ребенка. Трудно теперь говорить, откуда мы – много где побывали, от Якутии до Питера. Потом я приехала в Самару лечить в реабилитационном центре ребенка.

«Думала, что Дарвин – это псевдоним»: история знакомства

Сначала я знакомилась с русскими мужчинами через приложение знакомств. Когда я сообщала, что у моего ребенка есть сложности со здоровьем (я себя сама обеспечивала, у меня был свой бизнес, я хорошо зарабатывала и денег не требовала), то никто не хотел брать на себя такую ответственность. Это, конечно, сложно выдерживать, я никого не виню. Максимум предлагали либо свободные отношения, либо отношения на вечер. Я отказывалась – мне нужны были серьезные отношения. Пока я свайпала в приложении мужчин, я запомнила одного: на фотографиях смуглый парень в очках, думала, что, наверное, выложил фото с отдыха, где он загорелый. При этом имя было – Дарвин. Но и тогда я подумала, что это просто псевдоним. Оказалось, что Дарвин его настоящее имя, а сам он из Эквадора.

У нас начало складываться дружеское общение, мы общались три месяца, втроем с сыном ходили в кафе, пиццерию, гуляли в парке. Как-то в переписке он отправил мне смайлик с поцелуйчиком. Я спросила его, зачем он это делает, на что он ответил: «Я просто шучу. Мы же друзья». Тогда я написала роковую фразу «жаль». Мне нравилось, как он относился ко мне и ребенку. Он предложил попробовать начать встречаться. Приходил ко мне на выходных, в будние дни учился, а я была либо в реабилитационном центре с ребенком, либо работала.

Мы провели 9 месяцев вместе в России, потом он уехал домой в Эквадор. Тогда как раз случился кризис, когда венесуэльцы стали переходить границы из-за беспорядков. Зарплаты в Эквадоре стали ощутимо ниже. Он долго копил деньги для того, чтобы мы приехали – Дарвин полностью оплачивал поездку для меня и ребенка. Пришлось ждать долго – полтора года, но мы договорились, что будем хранить верность друг другу.

«Когда я вернулась обратно, я почувствовала себя очень одинокой»: о людях в Эквадоре

Если честно, мне в Латинской Америке было совсем не сложно жить. Дарвин работал, полностью обеспечивал нас, снял пятикомнатную квартиру (на наши деньги за 15 тыс. рублей). У меня был отдельный кабинет для моей удаленной работы.

Кстати, есть богатый Кито (столица Эквадора), а есть бедный Кито. Богатый он больше исторический, в бедном же районе живет большинство населения – это спальный квартал, без многоэтажек как таковых. Но, честно говоря, не знаю, почему такое разделение. Район, в котором мы жили, был очень хороший, конечно, по ночам там лучше не ходить, как и везде, но в целом, мы жили очень спокойно.

В первое время для меня была непривычна манера очень близкого общения людей. Это мы, русские, бочком и поодаль стоим друг от друга, а у них, если стоять на расстоянии метра от человека, это уже может считаться оскорблением. Я сначала не понимала, почему они все так близко ко мне подходят. Да и контакт там прямой – глаза в глаза.

Они там очень дружные: то, что у нас называется созависимостью, у них называется привязанностью и возводится в почет. Близкий, честный, открытый контакт, в котором можно быть собой и не пытаться носить маски. Когда я вернулась обратно, я почувствовала себя очень одинокой. Было одиноко, даже когда я встретилась со своими старыми друзьями, родственниками.

«Они могут годами полотенце на кухне не стирать и им все равно»: об увиденном

Дети там учатся делать деньги сразу после того, как научились говорить и ходить. Они покупают конфеты, фрукты, красиво все это упаковывают и перепродают в автобусе. Еще меня удивило, что там вообще нет детских колясок. Я не видела ни одной женщины, у которой была бы детская коляска. Они всех своих детей носят на себе, делают кенгурятник из крепкого платка и ребенок спит у них либо на груди, либо на спине. Ребенок постоянно с мамой, может, благодаря такому близкому контакту с матерью им в будущем так важно быть близко друг с другом.

Удивительно, что ребенку достаточно сказать: «мама», как мама бросает все свои дела. Что бы она ни делала, она полностью поворачивается к ребенку и говорит: «Sí, mi amor?» (Да, моя любовь?). Матери очень поддерживают своих детей, даже несмотря на то, как они себя могут вести. А внуки могут садиться на колени перед бабушками и дедушками, чтобы старшее поколение благословило их на добрый путь и какие-то начинания.

Единственное, что меня привело тогда в шок – это чистота в доме. Там ее не все поддерживают, это вообще не является критерием оценки другого человека. Если я привыкла в нашем русском обществе, что когда приходят гости, надо срочно навести порядок, то там они могут годами полотенце на кухне не стирать и им все равно. В моей квартире всегда было чисто, это у меня в корнях.

Готовить я предпочитала самостоятельно: они в каждое блюдо в ресторане кладут кинзу! Даже если попросишь не класть кинзу, ее все равно везде кладут. Вообще кухня там своеобразная – почти везде рис, фасоль и курица. Кстати, курица, гораздо вкуснее, чем наша из супермаркетов.

Еще у них есть интересная особенность – брать фамилию известной личности и ею называть своих детей. Например, у предыдущего президента Эквадора было имя Ленин, а у моего жениха – Дарвин.

По поводу безопасности: Дарвин всегда встречал свою маму с работы и провожал ее до дома. Отца Дарвина убили на улице, это было около 10, может, больше лет назад. Еще я видела большое количество собак на улице, но не знаю, насколько они агрессивны.

«Я как русская женщина ответила, что у меня есть чувство собственного достоинства, пусть зовет замуж сам»: как прошло знакомство с родственниками?

В России я такого приема, как в Эквадоре, не видела. Как бы русские ни хвалились своим гостеприимством, но в плане теплоты приема эквадорцы рвутся в топ. Его семья меня очень хорошо встретила, всегда помогала, была отзывчива. У меня были сложности из-за того, что я тогда поехала без знания языка, но мы решали этот вопрос. Его мама мне говорила, чтобы я сказала Дарвину, что нам нужно здесь пожениться. Но я как русская женщина ответила, что у меня есть чувство собственного достоинства, пусть зовет замуж сам.

Бабушка поглядывала на меня с интересом. Когда я пришла к ней домой и увидела, что у нее грязно, а внуки не сильно-то помогают, я от злости пошла мыть холодильник и плиту. Тогда они подумали, что русские злые. Тем не менее они хорошо относились к нам, мать Дарвина очень полюбила моего сына.

Первое знакомство с друзьями тоже прошло прекрасно, мы делали барбекю на крыше. Даже когда я забывала какие-то слова, замирала в паузе, чтобы их вспомнить, они все терпеливо ждали, пока я закончу.

Сейчас Дарвин в Испании. Он заканчивает учебу в этом году, получает степень доктора наук. Потом он приезжает за нами, и из России мы уже уезжаем вместе.

«Метро – это наш троллейбус»: о работе и транспорте

В Эквадоре когда видят, что ты не местная, продавцы могут заломить цену. Когда я ходила в магазин с Дарвином, мы купили морковь за 50 центов, второй раз я пошла без него, и продавец уже за доллар мне морковь пытался продать.

Жилья там полно. Можно любое взять по карману, много домов продают и строят. В южной части Кито, которую почему-то считают бедной, продаются дома в несколько этажей. Каждый дом – это жилище одной семьи: внизу родители, наверху дети с женами или мужьями. Или первым этажом может быть магазинчик, какая-то лавочка. У них там потомственные работники – пекари, обувщики, продавцы.

Ходит много автобусов, транспортная развязка хорошая, но нужно хорошо знать районы. Бывает, что на автобусе написано одно, а потом выскакивает кондуктор и называет другие остановки. Также есть метро, но оно наземное: это просто отгороженная линия для троллейбусов.

Чтобы устроиться на работу, нужно иметь либо очень хорошее образование, либо обладать бизнес-навыками. Для бизнеса-онлайн никаких проблем нет, единственное, дороговатый интернет. Если зарабатывать тысяч 50-60 рублей, можно жить в Эквадоре спокойно. А еще три месяца можно жить без визы.

Фото из архива Марины Вольф

Продолжение следует…

---