2 августа православная церковь празднует День памяти пророка Илии – одного из самых почитаемых святых Ветхого Завета. Это первый библейский святой, которому стали молиться на Руси. В IX веке, еще до крещения Руси Владимиром, во времена правления княгини Ольги, в Киеве был построен соборный храм, посвященный пророку Илие.
Тогда ему молились об избавлении от засухи, ведь в те времена это означало гибель урожая и голод. И до сих пор в русской церковной народной традиции сохранились эти молитвы о дожде, обращенные к пророку Илие. А заодно ему молятся и об урожае. Хотя нельзя сказать, что в Библии есть хоть какое-то указание на такую «сферу ответственности» святого. «Вот уж в чем Илия совсем не специалист, так это в выращивании урожая – он в жизни этим не занимался», – сказал в интервью корреспонденту «МИР 24» заведующий кафедрой богословия, научный сотрудник Свято-Филаретовского православно-христианского института Александр Копировский.
«А девушки молятся ему о том, чтобы выйти замуж, потому что речь идет о плодородии. Представляете, у пророка Илии просить удачного замужества! Да это был единственный ветхозаветный пророк-девственник, он не был женат. Все эти милые народные суеверия делают из святого Илии доброго дедушку, которым он никогда не был», – говорит Копировский.
Оглавление
Первооткрыватель духа любви Божией
Пророк Илия – одна из самых ярких фигур в ветхозаветной истории. Он родился в иудейском городе Фесвия (Фисвы) три тысячи лет назад, в IX веке до Рождества Христова, во времена царя Ахава, при котором Израиль, отринув истинного Бога, начал служить языческим богам Ваалу и Астарте.
Обличение ложных богов и нечестивых жрецов стало главным делом Ильи. На горе Кармил он призывает жрецов Ваала свести огонь на жертвенник, и когда им это не удается, то обращает свою молитву к Богу Яхве, вызывает небесный огонь и прямо у жертвенника казнит жрецов ложных богов.
«Илья – человек страстный, с буйным характером – вот уж кто не интроверт! И при этом он полностью открыт Богу, – говорит Александр Копировский. – Так он себя и являет, когда соревнуется с пророками Ваала. Он издевается над ними, наслаждается: «Ну что же ваш бог спит? Он, наверное, заснул? Он может куда-то отлучился. Почему он не низводит огонь в ответ на ваши мольбы? Вы же так молитесь!». Ведь эти пророки не просто молились, они входили в религиозный экстаз, кололи себя ножами, хлестала кровь – уж так они веровали в своего бога. И вдруг – пшик! Ничего нет. А Илья трижды поливает водой свою жертву и дрова, окапывает рвом с водой – и огонь ниспадает мгновенно. Как это физически происходило, мы не будем говорить – как-то произошло, его вера в Бога исполнилась. И Илья, вполне возможно, как человек отождествил этот знак с откровением самого Бога, решив, что Бог именно таков: Он огонь, Он сила».
«Илья, возможно, так и остался бы в нашей памяти лишь огненным пророком, огненосцем. Но вот он получает более полное откровение о Боге – что на самом деле, в самой божественной глубине Он – нежный ветер, а не огонь. Огонь – это снаружи, это для тех, кто ничего не понимает».
«По-человечески Илья в какой-то момент изнемог и возопил. Библия это передает с невероятным драматизмом, откровенностью. Этот мощный, могучий человек вдруг говорит: «Довольно уже, я умереть хочу! Я больше не могу! Пророков Твоих, Господи, убили, жертвенники Твои разрушили, я один остался, и за мной гонятся, моей души ищут». Что говорит ему Господь? «Не спеши, у тебя еще все впереди, ты еще только начал, иди, дорога долгая пред тобою. Встань, ешь и пей», – рассказывает богослов.
Тем самым Господь открывает Илие величие своей Божественной любви. И пророк говорит, что не в стихии Бог, и не в землетрясении, а в «веяния тихого ветра». Так что Илия – первооткрыватель духа любви Божией. До этого Господь воспринимался народом исключительно как карающая сила, с помощью страха, заставляющего народ повиноваться.
Хорошо, если бы наши современники видели этот образ Ильи во всем его многообразии: и его человеческих качеств, и его открытости Богу, и его желания держаться Истины, быть с Богом полностью, а не просто быть мужественным человеком, последовательным в своих решениях, стойким и так далее, говорит Копировский. Здесь все глубже.
Чем пророк отличается от прорицателя
Для многих современных людей пророк отождествляется с прорицателем – спроси у него, как у цыганки, какой у меня дальше путь – и пророк тебе предскажет или скажет, что у тебя было в прошлом, чего он знать не мог. «Это чрезвычайно суженное и искаженное понимание пророчества, низведенное до предсказания, – говорит профессор Копировский. – Священное писание неслучайно таковых называет лжепророками. И не потому, что они всегда врут, а потому что они часть знания – неважно, о прошлом, настоящем или будущем – выдают за целое, полуправду за правду. Это привлекает внимание к ним или к тому, что им выгодно».
Александр Копировский: «Настоящий пророк – это тот, кто будит совесть человека и целого народа и говорит вещи, почти всегда для себя невыгодные и даже опасные, потому что хочет восстановить в людях связи любви и надежды, которые всегда разрушаются, когда люди отходят от Бога».
Таким и был пророк Илья. Имя Илия и само несет в себе Бога, по-еврейски оно звучит довольно жестко: Элийяху. И «Эль» значит «Бог», «божество», а слово «Яхве» отсылает к сакральному имени Бога, а буквально имя пророка переводится: «мой господин только Бог». Нам в славянской традиции трудно такие имена ощущать.
В чем состоит пророчество Ильи о Христе
По словам Александра Копировского, в новом откровении от Бога – о том, что в глубине Его огня – прохлада и тишина, и что в Боге – мир. Илия, сам не зная того, проповедует Христа, хотя и не говорит о Нем напрямую.
Например, пророк Исаия говорил о Христе пророчески, что это будет «муж скорбей, изведавший болезни», что все зло нашего мира обрушится на Него, что Он «не имеет ни вида, ни величия». Это почти предсказание о Христе. А Илия другой – он пророк, показывающий, как о Боге можно ревновать – не просто верить в Бога, приносить Ему жертвы, получать от Него дары, но именно о Боге радеть.
В этом радении Илия предшествует Христу. Сам Христос – не таков, как Илия. Лишь в одном эпизоде Своей жизни Христос чем-то напоминает Илию – когда он изгоняет торговцев из храма. Но все же главное в Иисусе Христе – это воплощенное в нем «дуновение тихого ветра», которое исцеляет, просвещает, вдохновляет, восстанавливает человека, воскрешает его.
Откуда взялась огненная колесница
В образе Илии есть еще одна интересная деталь: в народе бытовало поверье, что он разъезжает по небесам на какой-то огненной колеснице. Откуда оно взялось? Образ огненной колесницы, на которой Илия восходит на небо в конце своей жизни, отражен на многих иконах.
Вот что рассказывает профессор Копировский: «По легенде пророк Елисей, ученик Илии, в ответ на вопрос пророка, чего он желает, говорит: «Дух, который на тебе, пусть будет на мне вдвое». Глупость! Наивность невероятная! Пророк Елисей слабее Илии. Куда ему? А Илия видит вот эту его ревность, пламенность и говорит: «Это не от меня, это ты трудного просишь, но могу тебе сказать: если увидишь, как я восхожу на небо, получишь то, чего просишь».
И вот, Елисей видит, как Илия восходит на небо. На некоторых иконах это прекрасно написано: как Елисей прыгает и в прыжке хватает его за плащ, а на других – как Илья просто сбрасывает этот плащ ему рукой, но это не так красиво, гораздо интереснее, как Елисей буквально повисает на этом плаще, и тот ему остается – он получает просимое. Елисей не становится вторым Ильей, он получил-то вдвое – но сколько он смог унести?
Это тоже замечательный образ – мы часто просим чего-то очень житейского, очень бытового. Как говорит Копировский, в нас нет открытости, а есть попытка все ввести в обыденную жизнь, ее чуть-чуть почистить, ее чуть-чуть украсить. А она должна быть воспламенена огнем веры – не сгореть, а воспламениться, с тем чтобы получить благодать. В тропаре говорится: «свыше ниспослал Елисею благодать». Этот плащ – образ благодати. Не удвоенного духа Ильи, потому что Елисей не может его вместить, а благодати, и это уже, конечно, предвестие Нового Завета.
Татьяна Рублева
