Мозаика – искусство древнее, известное со времен шумеров. Картины, выложенные из камня, не страшатся времени и способны пронести работу мастера через века. Может быть, поэтому сильные мира и сегодня предпочитают быть запечатленными в камне?
Одни из лучших мастеров-мозаичистов живут в Таджикистане. Здешние горы, точнее, камни дают художникам такую разнообразную палитру красок, которая позволяет показать даже оттенки человеческой кожи и добиться невероятной реалистичности мозаичных полотен.
«Я всегда начинаю работу с правого глаза, – делится своими секретами художник-мозаичист Джамшед Джураев. – Когда делаешь портрет, за глаз зацепился, и начинается диалог. Если с этого не начнешь, то и не поймешь. А потом еще, очень интересный момент: внутри глаза есть и свет, и тень, и всевозможные оттенки. Я считаю, что сделать портрет в технике мозаики – гораздо сложнее, чем пейзаж или натюрморт. Для портрета в первую очередь важно сходство. Поэтому требуется детальная проработка лица, силуэта».
Сколько мазков кистью должен сделать художник, чтобы добиться портретного сходства с прототипом? Игра цвета и тени делает изображаемое лицо живым и узнаваемым. А теперь представьте, что вместо красок художник-мозаичист использует мельчайшие фрагменты камней. И каждый оттенок, каждая деталь этого пазла проходит через придирчивый суд мастера и поиск нужного, наиболее подходящего цвета в камне.
В мастерской Джамшеда Джураева делали портреты всех президентов стран СНГ.
Портрет из камней четы Алиевых. Автор – Джамшед Джураев
Традиционно работа начинается с фотографии, которая должна быть перенесена в мозаику. Джамшед распечатывает фото в размере будущего полотна. А дальше размечает распечатку на мельчайшие фрагменты – пазлы, которые потом по лекалам вырезает из камней. Толщина каждой детали не больше 4 миллиметров.
«Когда я только начал заниматься этим делом, все, что я видел, делил на части, пазлы. Я сразу вижу, какой камень и куда должен лечь, чтобы максимально точно отобразить необходимый цвет и оттенок. Мне хочется, чтобы моя работа выглядела как живая», – комментирует процесс Джамшед Джураев.
Портрет из каменной мозаики – тончайшая и безумно кропотливая работа. В течение дня художник собирает в среднем 200-250 деталей. Это примерно 4 квадратных сантиметра. На один портрет уходит от 1 до 2 месяцев. И все это время мастер живет одной этой работой.
Для художника важно не только разбираться в цветах поделочных камней, но и знать все об их структуре, прочности. Ведь разрезанный на мелкие и тонкие пластины камень становится хрупким. Поэтому, прежде чем приступить к работе, мастер проверяет каждый камень на наличие микротрещин, чтобы при дальнейшей распилке и обработке он не рассыпался.
Фрагменты, из которых собирается портрет
Прежде чем заняться мозаикой, Джамшед Джураев получил художественное образование в Москве, даже иконы писал. А в 1997 году вернулся в Таджикистан. И «окунулся в мир камней». Сегодня у него своя мастерская с учениками и бесконечным потоком заказов. Здесь же выкладывали из камней гербы государств-членов Шанхайской организации сотрудничества, которые сейчас украшают «Гербовый зал» ее штаб-квартиры в Пекине. По заказу той же организации делали панно с цветами. У каждой из 8 стран-участниц свой «говорящий» цветок. Тюльпаны символизируют Узбекистан, лотос – Индию, ромашки – Россию. Эту трудоемкую работу на себя взял коллега Джамшеда Негматов Насим. По его словам, в каждой мозаике, несмотря на стандарты технологического процесса, есть почерк художника.
«Почерк начинается с эскиза, – говорит Насим Негматов, художник-мозаичист. – Каждый художник видит мир и цвет по-своему. Даже когда мы размечаем работу на кальке на детали, Джамшид делает это так, а я иначе. Он видит какие-то свои тональности и свои камни, а я другие. Поэтому, если взять одну и ту же работу и делать ее в разных комнатах, у нас получатся совершенно разные картины».
Джамшед называет свою работу «каменой живописью». И это словосочетание максимально точно отражает суть.
Мозаичное полотно для Шанхайской организации сотрудничества
Работы таджикских камнерезов зачастую определяют как «флорентийская мозаика». Техника изготовления картин из различных сортов мрамора, плотно подогнанных друг к другу пластин, появилась в эпоху Возрождения во Флоренции. И по сей день флорентийская мозаика – эталон мастерства.
«Флорентийская мозаика отличается от того, что делаем мы, – говорит Джамшед Джураев. – Там это мастерство передается из поколения в поколение на протяжении 500 лет. Они с камнем делают все, что хотят. А нашей, таджикской школе, порядка 30 лет. Столько этим делом занимаются в Таджикистане. Для меня загадка, почему искусство мозаики у нас не сформировалось раньше. Был такой художник-мозаичист Левкович Александр Абрамович. Я считаю его своим учителем. Именно он показал мне первые азы. И вот на протяжении последних 25 лет мы несем этот «флаг».
За этот относительно короткий срок в несколько десятков лет местным мастерам удалось найти свой стиль в этом кропотливом искусстве. И создать уникальные, поражающие масштабом и размахом работы. Пример – оформление одного из залов Исторического музея Согдийской области в Худжанде. Здесь в мозаичных полотнах отражена жизнь Александра Македонского: от рождения до смерти. Такое внимание к покорителю мира и любимцу богов не случайно. В древности Худжанд, один из древнейших городов Средней Азии, был завоеван Македонским и носил его имя – Александрия Эсхата, то есть «Александрия Крайняя». Река Сырдарья стала естественной границей его империи, дальше которой Александр не пошел.
Мозаичные панно Исторического музея Согдийской области в Худжанде (Таджикистан)
«Эту работу делали два года, – рассказывает Джамшед Джураев. – В этом проекте мы сильно не мудрили. Мы хотели, грубо говоря, шевельнуть наших старичков, персидскую миниатюру, Бехзода (прим. ред. – персидский художник-миниатюрист), великих мастеров, которые жили 300-400 лет тому назад, и сделали картины в стиле их миниатюр. Но миниатюры – это все-таки книжная графика, а мы сделали коврами. Но в таком объеме они смотрятся как миниатюры».
Самой же масштабной своей работой, за которую и браться поначалу было страшно, Джамшед Джураев считает мозаичные панно для торгово-развлекательного центра «Кохи Навруз» в Душанбе. Их размеры 10 метров в высоту и 36 метров в ширину. Проект длился около 3,5 лет и, как говорит мастер, «получилось красиво». Убедиться может каждый желающий.
Но если все-таки говорить о художественном почерке? Что отличает работу таджикских мозаичистов от остальных? В первую очередь, конечно же, камни этого региона. Если для художников из России, например, с Урала, преобладающий поделочный камень – яшма, то для художников из Таджикистана, это лазурит. Любимый камень Джамшеда. Он называет его «мужским».
«Есть в этом камне какая-то сила, мощь. При этом у него разнообразная палитра, – говорит художник. – Поставишь лазурит и небо готово. А самое главное, что у нас в Таджикистане этот камень есть и стоит недорого».
98 процентов камней, которые использует в работе Джамшед, можно найти в горах Таджикистана.
«Сами ездим и собираем, – говорит художник. – Это еще одно из удовольствий этой работы: можно поехать, отдохнуть и собрать то, что нужно. Я объездил всю территорию Таджикистана. В Бадахшане есть Ванчский район – это просто «клондайк» для тех, кто занимается мозаикой: любой камень бери и используй в работе».
Но несмотря на каменные богатства таджикских гор, есть в этой стране камни, которые приходится покупать у соседей.
«Я невероятно рад тому, что мы опять дружим с Узбекистаном, – говорит Джамшед Джураев. – Конечно, радостно, что после 27 лет братские народы наконец стали снова поддерживать добрососедские отношения. Но для меня здесь еще и шкурный интерес. Появилась возможность работать с газганским мрамором, который добывается в Узбекистане. Этот камень передает абсолютную телесность. Идеально подходит для портретов».
Художник используется для своей мозаики лазурит, амазонит, гранат, аметист, сердолик, яшму, родонит, оникс, кахолонг, агат, мрамор и другие твердые материалы. Всего же около 30 видов камней. И этого вполне достаточно. Ведь внутри каждого камня есть своя палитра и градация цвета: где-то он темнее, где-то светлее.
«В живописи нужно придумывать цвет, в его поисках смешивать краски, – комментирует художник. – В камнях же цвет готовый. И каким бы сложным он ни был, он чистый. Вот чем больше всего подкупает меня моя работа – чистотой изначального природного цвета. Главное – найти в этом хаосе разнообразия наиболее подходящий для конкретной задачи».
Нет такого оттенка, который не могли бы передать таджикские камни. Палитра самых невероятных цветов. Но для того, чтобы увидеть настоящий цвет камней, мастер постоянно смачивает их водой. Только тогда они являют миру свой скрытый до этого цвет. Краски становятся ярче, и художнику проще определить местоположение этого фрагмента в общей картине.
Мозаика собирается на фанере. Когда работа собрана, проклеивается эпоксидной смолой. Дальше работу шлифуют, чтобы выровнять по высоте все фрагменты мозаики, а затем ее полируют. И срок годности у таких портретов и пейзажей – века!
«Когда меня спрашивают про срок годности моих работ, я говорю, что 500 лет, – комментирует Джамшед Джураев. – Я видел работы во дворце Уффици, во Флоренции, которые были сделаны 500 лет тому назад. То есть они живут и ничего с ними не случилось. Я думаю, что и с моими работами будет так же. Если их специально не разбить, они будут жить долго. Как минимум 500 лет».
Елена Туманова
